Учиться, учиться и, ещё раз, учиться! (чиста сердешное презнанеё)
От автора:
Несколько дней назад здесь на Пикабу один олень (знаю, о чём говорю, по причине, что пересекался с этим редким занудой) выложил текст о том, что он под сраку лет, будучи уже на пенсии, пошёл работать на завод простым ну, пусть будет чесальщиком-мотальщиком, отринув как чуждую его «мятежному духу» профессию бюрократа. Хотя очень похоже на то, что его просто выперли вон за профнепригодность и невыполнение плана по перекладыванию бумажек с подоконника на стол и обратно.
Меня поразила реакция читателя по причине, что многие сказали: «Какой ты дядя, молодец. Не погас ещё пионерский задор в комсомольской заднице! Так держать! «.
Ну, не понимаю я, зачем подобные персонажи вообще в своё время получали высшее образование? Поскольку так и не смогли им распорядится по уму, и очень похоже на то что только и мечтали всю жизнь «подметать улицы». По моему разумению, не надо было подобной публике учиться вообще, а заниматься только тем, чем ей предназначено, судьбой и интеллектом — чисткой сараев, носить воду или яму копать.
Поэтому поводу я вспомнил, как сам решил учиться и почему. Ну и написал по этому поводу текст. Получилось не так чтобы очень, в отличии от всего остального. Зато чистая правда и всё как есть …. ну да, сами оцените. Это не история в чистом виде, а что-то вроде предисловия к циклу о диком капитализме «святых» 90х.
Я никогда не имел призвания к торговле и уж тем более не собирался посвящать ей свою жизнь — просто стечение обстоятельств. А начиналось всё вполне предсказуемо и безобидно ….
У моей школы были шефы — местный радиозавод, которые «топили» за то, что — бы все -все — все ученики после получения аттестата зрелости приходили к ним работать. Мне на тот момент было в принципе пофиг, где и кем трудиться. Но в своё время, попав туда на летнюю практику после УПК, я был разочарован и подавлен. Как сейчас говорят — подвергся полному выгоранию.
Выглядел процесс «выгорания» примерно так:
Ты приезжал на забитом под завязку общественном транспорте на работу. Потом надо было идти в цех по очень длинной аллее, где бок о бок с тобой шли угрюмые, печальные и невыспавшиеся люди — тысячи человеков, походивших на зомби (на предприятии работало несколько тысяч, возможно, даже десятков тысяч).
Дорога занимала около километра, где на протяжении всего пути была расставлена наглядная агитация с призывами к ударному труду. А из охрипших, отчаянно фальшивящих репродукторов неслась какая — то патриотическая попса, от которой на душе становилось уж совсем муторно и невыносимо.
Непосредственно перед проходной опухшие горластые тётки, в засаленных и некогда видимо белых фартуках поверх телогреек, продавали пирожки с ливером по семь копеек. Которые все без исключения покупали и незамедлительно съедали, отчего над орденоносным заводом нон — стоп пахло луком и ногами.
После пирожков было заведено идти на своё рабочее место и заниматься одной и той — же нуднейшей операцией (конвейерное производство). После случался обед, и всё начиналось сначала.
Время тянулось невыносимо медленно, и за час рутины проходили годы. Говорят, что ко всему привыкаешь, но мне было трудно в это поверить.
Я пребывал в отчаянии и депрессии, а жизнь стала безрадостной и чёрно — белой. Спустя всего лишь два дня после начала трудовой деятельности я докатился до такого минора, что был уже готов найти оправдание папиному алкоголизму.
В итоге через неделю после начала практики я ненавидел завод и всё, что с ним было связано.
Разыгравшееся воображение рисовало мне мрачные картины будущего:
Вот я иду по маршруту дом — работа — дом, из года в год, из весны в лето, спотыкаясь, как слепая лошадь, идущая по кругу и крутящая водяное колесо. Постепенно старею, теряю зубы и наживаю себе язву от пирожков за семь копеек.
В итоге, подавившись очередным 30747 пирожком, просто падаю на заплёванный пролетариями асфальт и умираю едва, едва не дойдя до проходной и заветной пенсии. Такие же, как и я, серые и скучные люди пьют на моих на поминках дефицитную тёплую водку, произнося формальные слова: «Ему там лучше», «земля пухом» и «сгорел на работе». А на следующий день забывают о твоём существовании, будто и не было тебя никогда на этом свете.
Поэтому, когда спустя две недели моя практика в промышленном аду закончилась. Я сам себе дал слово, что сделаю всё, что потребуется, только пусть моя жизнь пойдёт иным путём. Чтобы я не шёл в одном строю и не был бы «скованным одной цепью, связанным одной целью….». Буду кем угодно, только не винтиком в сложном и непонятном мне механизме. Мне не нужна высокая зарплата, путёвки от профкома и звание ударника коммунистического труда. Мне нужна свобода и полное право распоряжаться своим временем и судьбой.
Разумеется, для осуществления этого намерения надо было учиться, вот только где и на кого я себе абсолютно не представлял. У меня не было никаких особых интересов и способностей, а склад ума был явно не технический, да и тот был основательно разграблен. Становиться средненьким инженером не хотелось, а «кем быть» и «выбирай себе на вкус» уже никак не согревало одинокое сердце.
Как практически и всегда в моей жизни, свою роль сыграл очередной случай.
Однажды на пляже я познакомился с двумя симпатичными девицами, с которыми интересно провёл две недели и нежно подружился.
Узнав, что я не никак не могу решить, куда мне поступать, девчонки стали расхваливать свой ВУЗ. То, о чём они говорили, мне понравилось — учиться надо всего четыре с небольшим года, основной контингент студентов состоит из женского пола, а в армию не заберут по причине наличия военной кафедры.
Девчонки явно были патриотками своей «Альма матери» и пели как канарейки: «Поступай к нам, Вовка. Мы обе работаем в приёмной комиссии. Всё покажем и раскажем, а если получится, то и поможем».
Так как мне было в принципе пофиг, где игнорировать армейские будни, то я прислушался к новым подружкам и отдал документы в СИНХ. В принципе, не пожалел, учиться и в самом деле было довольно весело и ненапряжно.
Что я приобрёл в итоге? Ну, во первых, довольно забавную и творческую профессию технолога общественного питания, а вторым образованием — товароведа продовольственных товаров. С деньгами, конечно, было не очень, но опыт, который я приобрёл, руля рестораном, а потом и магазином, позволил мне без особых проблем войти в капитализм девяностых и не сгинуть там, как многие. Ну а потом, когда в стране более менее установились правила игры, вполне уютно и спокойно чувствовать себя во всех своих начинаниях, какими бы они не были. О чём и написано уже много всякого.
P.S. На тему пофессиональной деятельности написано около двадцати историй. Многие забавны и поучительны, многие на грани фола или фантастики. Выложу со временем все. Пока, кроме этого вступления, выложен только один текст:
"Когда хохол родился, еврей заплакал" (хроника одной бартерной сделки)